ЛЕСНАЯ ГРАФИНЯ
Памяти Ирины Головниной
Ранней весной, когда яркие лучи солнца ещё только пытались растопить огромные, чуть почерневшие сугробы Горной Шории, не стало травницы посёлка Шерегеш Ирины Александровны Головниной. На 88-ом году ушла из жизни женщина необычайной силы характера, твёрдой воли и сложной судьбы. Инвалид 2-ой группы, перенесшая более десятка операций, в том числе и онкологических. силы для возрождения она находила в кладовой её величества Природы. Последнюю зиму в своей жизни бабушка проводила за любимым делом: приготовлением волшебных мазей.
Судьба подарила мне около восьми лет общения с этой удивительной женщиной: в одном из журналов Новокузнецка мы совместно вели рубрику «Советы бабушки Ирины». В статьях Ирина Александровна делилась с читателями старинными рецептами приготовления лекарств и блюд из трав, корений и ягод. Казалось, что о любой былинке она знает всё. Для журналиста Головнина была находкой. Народную мудрость, впитанную с детства от бабушки (известной знахарки Мундыбаша) Ирина Александровна подтверждала, а нередко и дополняла знаниями из научной литературы. Не терпела в любимом деле дилетантства.
А какой великолепной она была рассказчицей! В наш первый серьёзный поход она заманила меня легендой о чудо-камне (прототип могилы Синильги из книги Вячеслава Шишкина «Угрюм-река»), якобы, если ночь проведёшь возле камня, откроет тебе во сне судьбу захороненная под ним шорская красавица. Судьба и в правду открылась мне в странном сне, но в ночь перед путешествием.
– Плохая примета, – насторожилась тогда Ирина Александровна, – не отпустит Синильга, – и чуть было не отменила поход.
В лес бабушка всегда собиралась налегке: тайга и кормит, и поит. Вот и в тот раз в рюкзак легли пара луковиц, солёный огурец, верёвка, спички и свисток. Ей слегка за 80, тело затянуто в корсет, так меньше при ходьбе болят кости, мне почти 50 лет и полностью отсутствует опыт выживания в лесу. К загадочному месту пробирались одной ей веданной тропой: через заброшенную штольню шахты, далее спускались с помощью верёвки по заснеженному склону горы, карабкались по, казалась, непроходимой чаще... В минуты отдыха она не без удовольствия стращала меня, городскую неженку, байками о встречах с диким зверьём.
– Не бойся, – успокаивала старушка, – если рысь прыгнет, то всё произойдёт мгновенно, ты даже испугаться не успеешь! А от медведя и вовсе не убежишь.
Слава богу, хищники в тот день, видимо, были сытые, и мы, хоть и за полдень, но благополучно добрались до царства Синильги. Место оказалось сказочно красивым: курумник (каменная река) весь был покрыт разноцветным мхом: бело-голубым, салатным, традиционно зелёным. Охранял волшебный лес ползущий между камней гигантский питон: тёмно-зелёный от мха ствол дерева. А вот чудо-камень шорской красавицы на меня впечатления не произвёл: «гроб» – серая глыба удлинённой формы, да куст черёмухи выросший под ним (по легенде выпавшая из «гроба» коса красавицы). Времени на фотосъёмку Ирина Александровна отвела крайне мало, торопила в обратный путь, поскольку ночевать в конце октября в лесу – небольшое удовольствие. И как чувствовала – мы заблудились...
Нас подобрала шахтёрская вахтёрка, на которую мы каким-то чудом вышли после многочасового плутания под дождём по невесть откуда взявшемуся болоту.
– Синильга не отпускала, – объясняла ситуацию травница.
Если вы, уважаемый читатель, думаете, что измученная бабуля, добравшись глубокой ночью до дому, легла спать, то сильно заблуждаетесь. Рухнула, как подкошенная, только я, а утром застала отмытые до блеска сапоги, разобранные травы и горячий завтрак на столе. Досталось мне тогда и за брошенный рюкзак, и за долгий сон. Не признавала Головнина «барства», и в этом была вся Ирина Александровна. Жила по строгим дедовским правилам, не вписался в них – пеняй на себя.
Любила травница, когда к ней обращались по имени Ведунья или Ведуница (сказочный персонаж хозяйки леса), но было ещё одно меткое прозвище, о котором я узнала только после её смерти. Недоброжелатели в посёлке за глаза обзывали её графиней. Прозвище закрепилось скорее всего за неприступный величественный вид, некую холодную надменность, с которой она взирала на мир, за лёгкую походку с неизменно прямой спиной и гордо поднятой головой, за грамотную без словесного «мусора» речь, за умение осадить противника, не опускаясь до дрязг, за тонкий вкус в одежде, и что немаловажно – за уверенность в своей исключительности. Не деревенщина. К такой запросто не подойдёшь! Словом, жила в Шории графиня. Одни её боялись, другие уважали и немногие ценили.
А обладала Ирина Александровна несомненным даром – там, где другие травники попусту тратили время, она с легкостью находила и нужное растение, и ценный корень. И в искусстве приготовления лекарства остро чувствовала грань, где нужно строго следовать рецептуре, а где идти по наитию, поколдовать. Интересно, что дар в ней проснулся в кризисной ситуации.
В молодости она закончила Новокузнецкий пединститут, но большую часть жизни проработала в химической лаборатории Шерегешского рудника. Головнина вспоминала, что в пятидесятых годах в лаборатории вытяжных шкафов не было. Вместо респираторов выдавали полотенца, которые от испарений распадались на третьи сутки, а халаты расползались в руках... После пятидесяти лет у Ирины Александровны врачи обнаружили тяжёлое заболевание крови, из-за выявленной онкологии была отнята грудь, чудовищно болели разрушающиеся суставы... Прогнозы докторов были неутешительны, лекарства не помогали, тогда-то и вспомнила она про науку бабушки-знахарки. И стала Ирина искать панацею от своих болезней в таёжной кладовой.
Однажды услыхала женщина сказку о корне жизни – змеином горце. В справочниках по лечебным травам это растение рекомендуют использовать при острых воспалительных процессах в кишечнике. Но корень корню рознь. Есть горец змеиный, который развивается по-особому: ячейки его сердцевины заполнены мельчайшими кристаллами. По легенде, гадюка, освобождаясь от излишков яда, выпустила его в корень. Лекарство, приготовленное из привитого змеёй корня, нормализует формулу крови, кровяное давление, кислотность желудка, рассасывает опухоли, омолаживает весь организм. Со свойственной настойчивостью Головнина искала подтверждение слухам в научных институтах, не стеснялась обращаться к учёным. Однажды ей пришёл ответ на запрос с рецептом приготовления чудо-корня. Само же растение она разыскала у себя дома в Шории, и, пропив курс приготовленного лекарства, почувствовала облегчение, болезни притихли.
Скептики скажут, что панацеи от всех болезней не существует. И будут правы. У Ирины Александровны, конечно, это был не отдельно взятый корешок, а в целом здоровое питание. Тайга научила её главному – восстанавливать силы. Пила Ведуница, в основном, «живую» воду из родника. В её рационе многие продукты заменяли травы. А вот мясо и чай она практически в пищу не употребляла.
– Некоторые люди едят, чтобы жить, а я ем, чтобы не болеть, – объясняла она разницу в подходах к питанию. К примеру, жареные майские пестики хвоща полевого, которые довелось мне испробовать, имели удивительно нежный вкус печёночного паштета. Вкусно, питательно, полезно – и мяса не надо. Но со слов травницы, ещё большей ценностью обладали крохотные клубни, которые формировались на корнях хвоща поздней осенью.
– Это настоящий клад, – учила меня бабушка, – в них весь набор витаминов, необходимый растению для роста ранней весной. Большая ценность для питания организма человека!
В октябре, когда снег в Шерегеше укутал землю, по лёгкому морозцу мы отправились с Ириной Александровной на поиски клада. За плечами лопата, в рюкзаке огромный охотничий нож. Задача перед нами стояла не из легких. Корни хвоща полевого уходят на глубину около метра, далее паутинками расползаются в стороны, на расстоянии примерно метра завязывают сантиметровый клубенёк и ползут дальше. Оборвал неловким движением корешок – ниточку – потерял путь к кладу. Ведуница привела меня к обрыву, месту, где природа уже проделала за нас часть работы, и всё же наших женских сил хватило раскопать только несколько клубней. Редко я видела бабушку такой счастливой! Бережно завёрнутыми в платочек, она несла домой настоящие сокровища!
Свой скорый уход Ирина Александровна чувствовала, и в нашу последнюю мартовскую встречу спокойно о нём говорила. Но всё же рассчитывала дотянуть до своего 88-летия, до 14 сентября. По удивительному стечению обстоятельств именно в этот день травники начинали заготавливать корень жизни. Вместе с Таштагольским обществом инвалидов она не раз выезжала на свой день рожденья в горы. Знания от людей не таила: учила «охотиться» за корнями, передавала методики приготовления... И сегодня в Кузбассе можно найти травников, перенявших её мастерство.
В роду Головниных по материнской линии немало было долгожителей. Героиня моего рассказа любила вспоминать деда Прокопия, который дожил до 104 лет, в 100 лет собирался жениться на пятидесятилетней «молодухе», и очень обиделся отказу «невесты». Дед и в последние годы жизни уходил в лес и исхаживал десятки километров.
– Тайга зовёт, Иринушка, – говорил он и отправлялся в путь.
Могила Ирины Александровны расположена на высокой горе, внизу лежит Шерегеш, сколько хватает глаз – почитаемая ею тайга. Место обитания персонажей лесных сказок и легенд. Место силы шорской «графини».
Анна АНДРЕЕВА
Фото автора
Горная Шория
Кемеровская область
Ранней весной, когда яркие лучи солнца ещё только пытались растопить огромные, чуть почерневшие сугробы Горной Шории, не стало травницы посёлка Шерегеш Ирины Александровны Головниной. На 88-ом году ушла из жизни женщина необычайной силы характера, твёрдой воли и сложной судьбы. Инвалид 2-ой группы, перенесшая более десятка операций, в том числе и онкологических. силы для возрождения она находила в кладовой её величества Природы. Последнюю зиму в своей жизни бабушка проводила за любимым делом: приготовлением волшебных мазей.
Судьба подарила мне около восьми лет общения с этой удивительной женщиной: в одном из журналов Новокузнецка мы совместно вели рубрику «Советы бабушки Ирины». В статьях Ирина Александровна делилась с читателями старинными рецептами приготовления лекарств и блюд из трав, корений и ягод. Казалось, что о любой былинке она знает всё. Для журналиста Головнина была находкой. Народную мудрость, впитанную с детства от бабушки (известной знахарки Мундыбаша) Ирина Александровна подтверждала, а нередко и дополняла знаниями из научной литературы. Не терпела в любимом деле дилетантства.
А какой великолепной она была рассказчицей! В наш первый серьёзный поход она заманила меня легендой о чудо-камне (прототип могилы Синильги из книги Вячеслава Шишкина «Угрюм-река»), якобы, если ночь проведёшь возле камня, откроет тебе во сне судьбу захороненная под ним шорская красавица. Судьба и в правду открылась мне в странном сне, но в ночь перед путешествием.
– Плохая примета, – насторожилась тогда Ирина Александровна, – не отпустит Синильга, – и чуть было не отменила поход.
В лес бабушка всегда собиралась налегке: тайга и кормит, и поит. Вот и в тот раз в рюкзак легли пара луковиц, солёный огурец, верёвка, спички и свисток. Ей слегка за 80, тело затянуто в корсет, так меньше при ходьбе болят кости, мне почти 50 лет и полностью отсутствует опыт выживания в лесу. К загадочному месту пробирались одной ей веданной тропой: через заброшенную штольню шахты, далее спускались с помощью верёвки по заснеженному склону горы, карабкались по, казалась, непроходимой чаще... В минуты отдыха она не без удовольствия стращала меня, городскую неженку, байками о встречах с диким зверьём.
– Не бойся, – успокаивала старушка, – если рысь прыгнет, то всё произойдёт мгновенно, ты даже испугаться не успеешь! А от медведя и вовсе не убежишь.
Слава богу, хищники в тот день, видимо, были сытые, и мы, хоть и за полдень, но благополучно добрались до царства Синильги. Место оказалось сказочно красивым: курумник (каменная река) весь был покрыт разноцветным мхом: бело-голубым, салатным, традиционно зелёным. Охранял волшебный лес ползущий между камней гигантский питон: тёмно-зелёный от мха ствол дерева. А вот чудо-камень шорской красавицы на меня впечатления не произвёл: «гроб» – серая глыба удлинённой формы, да куст черёмухи выросший под ним (по легенде выпавшая из «гроба» коса красавицы). Времени на фотосъёмку Ирина Александровна отвела крайне мало, торопила в обратный путь, поскольку ночевать в конце октября в лесу – небольшое удовольствие. И как чувствовала – мы заблудились...
Нас подобрала шахтёрская вахтёрка, на которую мы каким-то чудом вышли после многочасового плутания под дождём по невесть откуда взявшемуся болоту.
– Синильга не отпускала, – объясняла ситуацию травница.
Если вы, уважаемый читатель, думаете, что измученная бабуля, добравшись глубокой ночью до дому, легла спать, то сильно заблуждаетесь. Рухнула, как подкошенная, только я, а утром застала отмытые до блеска сапоги, разобранные травы и горячий завтрак на столе. Досталось мне тогда и за брошенный рюкзак, и за долгий сон. Не признавала Головнина «барства», и в этом была вся Ирина Александровна. Жила по строгим дедовским правилам, не вписался в них – пеняй на себя.
И.А. Головина в тайге
Любила травница, когда к ней обращались по имени Ведунья или Ведуница (сказочный персонаж хозяйки леса), но было ещё одно меткое прозвище, о котором я узнала только после её смерти. Недоброжелатели в посёлке за глаза обзывали её графиней. Прозвище закрепилось скорее всего за неприступный величественный вид, некую холодную надменность, с которой она взирала на мир, за лёгкую походку с неизменно прямой спиной и гордо поднятой головой, за грамотную без словесного «мусора» речь, за умение осадить противника, не опускаясь до дрязг, за тонкий вкус в одежде, и что немаловажно – за уверенность в своей исключительности. Не деревенщина. К такой запросто не подойдёшь! Словом, жила в Шории графиня. Одни её боялись, другие уважали и немногие ценили.
А обладала Ирина Александровна несомненным даром – там, где другие травники попусту тратили время, она с легкостью находила и нужное растение, и ценный корень. И в искусстве приготовления лекарства остро чувствовала грань, где нужно строго следовать рецептуре, а где идти по наитию, поколдовать. Интересно, что дар в ней проснулся в кризисной ситуации.
В молодости она закончила Новокузнецкий пединститут, но большую часть жизни проработала в химической лаборатории Шерегешского рудника. Головнина вспоминала, что в пятидесятых годах в лаборатории вытяжных шкафов не было. Вместо респираторов выдавали полотенца, которые от испарений распадались на третьи сутки, а халаты расползались в руках... После пятидесяти лет у Ирины Александровны врачи обнаружили тяжёлое заболевание крови, из-за выявленной онкологии была отнята грудь, чудовищно болели разрушающиеся суставы... Прогнозы докторов были неутешительны, лекарства не помогали, тогда-то и вспомнила она про науку бабушки-знахарки. И стала Ирина искать панацею от своих болезней в таёжной кладовой.
Однажды услыхала женщина сказку о корне жизни – змеином горце. В справочниках по лечебным травам это растение рекомендуют использовать при острых воспалительных процессах в кишечнике. Но корень корню рознь. Есть горец змеиный, который развивается по-особому: ячейки его сердцевины заполнены мельчайшими кристаллами. По легенде, гадюка, освобождаясь от излишков яда, выпустила его в корень. Лекарство, приготовленное из привитого змеёй корня, нормализует формулу крови, кровяное давление, кислотность желудка, рассасывает опухоли, омолаживает весь организм. Со свойственной настойчивостью Головнина искала подтверждение слухам в научных институтах, не стеснялась обращаться к учёным. Однажды ей пришёл ответ на запрос с рецептом приготовления чудо-корня. Само же растение она разыскала у себя дома в Шории, и, пропив курс приготовленного лекарства, почувствовала облегчение, болезни притихли.
Скептики скажут, что панацеи от всех болезней не существует. И будут правы. У Ирины Александровны, конечно, это был не отдельно взятый корешок, а в целом здоровое питание. Тайга научила её главному – восстанавливать силы. Пила Ведуница, в основном, «живую» воду из родника. В её рационе многие продукты заменяли травы. А вот мясо и чай она практически в пищу не употребляла.
– Некоторые люди едят, чтобы жить, а я ем, чтобы не болеть, – объясняла она разницу в подходах к питанию. К примеру, жареные майские пестики хвоща полевого, которые довелось мне испробовать, имели удивительно нежный вкус печёночного паштета. Вкусно, питательно, полезно – и мяса не надо. Но со слов травницы, ещё большей ценностью обладали крохотные клубни, которые формировались на корнях хвоща поздней осенью.
– Это настоящий клад, – учила меня бабушка, – в них весь набор витаминов, необходимый растению для роста ранней весной. Большая ценность для питания организма человека!
В октябре, когда снег в Шерегеше укутал землю, по лёгкому морозцу мы отправились с Ириной Александровной на поиски клада. За плечами лопата, в рюкзаке огромный охотничий нож. Задача перед нами стояла не из легких. Корни хвоща полевого уходят на глубину около метра, далее паутинками расползаются в стороны, на расстоянии примерно метра завязывают сантиметровый клубенёк и ползут дальше. Оборвал неловким движением корешок – ниточку – потерял путь к кладу. Ведуница привела меня к обрыву, месту, где природа уже проделала за нас часть работы, и всё же наших женских сил хватило раскопать только несколько клубней. Редко я видела бабушку такой счастливой! Бережно завёрнутыми в платочек, она несла домой настоящие сокровища!
Свой скорый уход Ирина Александровна чувствовала, и в нашу последнюю мартовскую встречу спокойно о нём говорила. Но всё же рассчитывала дотянуть до своего 88-летия, до 14 сентября. По удивительному стечению обстоятельств именно в этот день травники начинали заготавливать корень жизни. Вместе с Таштагольским обществом инвалидов она не раз выезжала на свой день рожденья в горы. Знания от людей не таила: учила «охотиться» за корнями, передавала методики приготовления... И сегодня в Кузбассе можно найти травников, перенявших её мастерство.
В роду Головниных по материнской линии немало было долгожителей. Героиня моего рассказа любила вспоминать деда Прокопия, который дожил до 104 лет, в 100 лет собирался жениться на пятидесятилетней «молодухе», и очень обиделся отказу «невесты». Дед и в последние годы жизни уходил в лес и исхаживал десятки километров.
– Тайга зовёт, Иринушка, – говорил он и отправлялся в путь.
Могила Ирины Александровны расположена на высокой горе, внизу лежит Шерегеш, сколько хватает глаз – почитаемая ею тайга. Место обитания персонажей лесных сказок и легенд. Место силы шорской «графини».
Анна АНДРЕЕВА
Фото автора
Горная Шория
Кемеровская область
