Размер шрифта:
Цвета сайта
Изображения
 

ЭТО БЫЛО НЕДАВНО – ЭТО БЫЛО ДАВНО...

В этой статье не будет слов о выдающихся целительных свойствах доисторической иловой грязи знаменитого солёного озера. О процентах минеральных солей, растворённых в водной рапе озера, которая сама выталкивает тело человека на поверхность. О пользе воды из подземных термальных источников в бюветах на берегу и бутилированой в магазинах. О многолетних восстановительных методиках реабилитации спинальных больных. Обо всем этом уже писано-переписано… Автор многих статей о городе Саки с 48-летним стажем травмы позвоночника поделился своими воспоминаниями о первых годах работы только что построенного тогда нового санатория. Это зарисовки о том времени, как это было.


В марте 2024 года Крым и вся страна масштабно отмечали 10-летие возвращения полуострова в состав России. Но в этом году отмечается ещё одно эпохальное событие – полувековой юбилей ввода в строй в крымском городе Саки огромного по тем, да и по нынешним, временам профильного санатория имени Н. Н. Бурденко. 50 лет назад распахнул двери крупнейший в СССР комплекс зданий для лечения спинальных травм и последствий других поражений центральной нервной системы. История сакского бальнеологического курорта ведется с 1827 года и насчитывает уже почти 200 лет. А его основе – солёному грязевому озеру – вообще миллион лет! Для начала – небольшой экскурс в историю.
Идёт уже третье столетие, как императрица Екатерина II Великая после заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора с Османской империей своим манифестом в 1783 году присоединила Крым к Российской Империи. И на имперских, и на советских географических картах вплоть до 1954 года Крымский полуостров традиционно закрашивался розовым российским цветом, а не зелёным украинским. 
В результате волюнтаристского решения Никиты Хрущёва Крым передали Украинской ССР. Тогда он был и житницей, особенно после постройки канала, и кузницей с кораблестроительными верфями, и конечно, здравницей. На общесоюзные деньги на полуострове было возведено огромное количество ведомственных санаториев, домов отдыха, пансионатов, лечебниц, детских летних здравниц, пионерских лагерей и др. По всему полуострову были построены гостиницы, турбазы, кемпинги. Кстати, огромный автокемпинг находился недалеко от г. Саки на песчаном берегу вдоль Евпаторийского шоссе, у железнодорожной станции «Солнышко». И всё это в один день отошло в собственность нового государства Украина, которая даже не знала, что теперь со всем этим добром делать и как всем этим огромным хозяйством управлять. Поэтому многие объекты в Крыму оказались недостроены, заброшены и пришли в упадок.
История сакского курорта восходит ещё к 1827 году, когда на местном солёном озере была открыта первая грязелечебница. После Крымской войны 1853 года здесь лечились защитники Севастополя. В начале прошлого века – солдаты Первой мировой. После Гражданской – красноармейцы, герои взятия Перекопа. После Великой Отечественной – фронтовики-ветераны, борцы с фашизмом. А в послевоенное мирное время – инвалиды, получившие производственные, бытовые, спортивные и другие травмы или заболевания позвоночника, приведшие к тяжёлым последствиям. В основном, это молодые и трудоспособные люди, которые могли бы жить счастливой жизнью и своим трудом приносить пользу государству (а не сидеть на его шее). Вообще, на сакском курорте проходили и проходят лечение люди с различными заболеваниями, но сейчас речь не о них, а только о маломобильных людях и, в первую очередь, о колясочниках.
В 70-х годах наступила эра развитого социализма, Советский Союз стал хорошо зарабатывать на продаже нефти и газа, и советское государство стало выделять большие средства на строительство огромных профильных центров – кардиологических, онкологических, офтальмологических и других. Крымский полуостров был тогда одной большой стройкой. Быстрыми темпами возводилось огромное количество объектов для поправки здоровья трудящихся из всех республик и округов – от Прибалтики до Чукотки. В городе Саки, на берегу Сакского озера, было решено построить новый большой специализированный спинальный санаторий. Дело в том, что курорт Саки раньше был единым, как бы сказали сейчас, унитарным государственным предприятием и носил историческое название «Курорт имени В. И. Ленина». В парковой зоне находилось много старинных одноэтажных жилых корпусов и двухэтажных лечебных. Сегодня многих из них уже нет, работает только здание, использовавшееся под гостиницу. В нём и располагалось тогда спинальное отделение. А вдоль берега озера находились корпуса водо-грязелечебниц и технические объекты. Эти исторические здания великолепной архитектуры сохранились и сейчас, но находятся в плачевном состоянии, постепенно разваливаются и давно ждут качественной реставрации. Отдельным был только военный санаторий Министерства обороны. Но и в нём были только одноэтажные корпуса столетней давности. Знакомого девятиэтажного корпуса и теперешней грязелечебницы в ёлках тогда тоже не было. Зато все врачи ходили в военной форме, а санитарами были солдаты. Это была действующая воинская часть со своим автопарком, подсобным хозяйством и даже свинарником. По сути, в курортной зоне города Саки находилось два санатория – это военный санаторий Министерства обороны СССР и гражданский, относящийся к ведомству профсоюзов ВЦСПС.
 
Новый спинальный санаторий для лечения последствий тяжёлых травм и заболеваний было решено строить на берегу солёного озера, недалеко от одиноко стоящего тогда памятника бронтозавру, перед старой грязелечебницей и станцией ГГРЭС. Строительство шло несколько лет, были проведены большие земляные работы по выравниванию горизонта, чтобы удобно было передвигаться инвалидам на колясках. Именно передвигаться, потому что на тогдашних огромных кресло-колясках далеко было не уехать. Завершилось строительство в декабре 1973 года, а в апреле 1974-го началось переселение из старого шестидесятикоечного корпуса. 25 апреля 1974 года санаторий официально был введён в эксплуатацию, и ему было присвоено имя Николая Ниловича Бурденко – президента Академии медицинских наук СССР, основателя отечественной нейрохирургии, работавшего в Саках до революции и после.
Группой архитекторов был разработан и осуществлён специальный проект комплекса зданий с максимальным учётом нужд инвалидов-колясочников (как сейчас бы сказали – с учетом требований безбарьерной среды). По тем временам, это был настоящий прорыв, если не сказать – чудо! Согласно проекту, с учётом хоть короткой и не очень-то холодной, но ветреной крымской зимы, все службы санатория находились под одной общей крышей. Жилой корпус на почти четыре сотни колясочников был соединён с лечебным корпусом, со зданием пищеблока из кухни и трехэтажной адаптивной столовой, грязе-водолечебницей, бассейном широкими галереями на одном уровне. Это было сделано для того, чтобы в любое место санатория было можно попасть, не выходя на улицу, особенно это важно в холодный период, после принятия горячих грязевых процедур. В межсезонье санаторий обогревался передовым воздушным спецотоплением. Корпуса были оборудованы грузовыми лифтами и центральным широким пологим пандусом с резиновым покрытием.
В здании находится лечебный корпус с полным набором лечебных и процедурных кабинетов, тренажёрные залы, библиотека, просторный клуб с аварийным пологим спуском и балконом над входом для выступлений артистов на открытом воздухе. На всякий случай был запроектирован изолятор и операционный блок. Короче, санаторий удался во всем, за исключением крутого въезда в грязелечебницу. Там раньше даже стояли специальные сотрудники, которые помогали въехать в горку и спуститься шейникам на тяжёлых колясках. Это не «косяк» зодчих, это из-за стандартной высоты стеновых панелей холла минус 1-го этажа.
Новому санаторию потребовалось значительно увеличить штат сотрудников. Кроме врачей, переведённых из старого корпуса, было набрано на работу много молодёжи из медучилищ Крыма и из других городов страны. Поэтому большинство медсестёр, методистов и массажистов составляли молодые девушки и парни, что тоже являлось дополнительным – эмоциональным фактором лечения для нашего контингента. Поскольку инвалиды тогда проходили лечение без сопровождающих, в штате находилось ещё много нянечек разного возраста. Сопровождающие родственники у тяжёлых больных, конечно, были, но проживали в частном секторе или в гостинице. Сейчас это может показаться странным, но большинство инвалидов прибывало на курорт налегке – без своих колясок, их просто не брали из дома. Дело в том, что тогда в СССР просто не производили столь привычные для нас сегодня удобные и лёгкие активные коляски. А уж про коляски с электромоторчиками никто и слыхом не слыхивал! В стране выпускали всего три типа инвалидных колясок. Первая – компактная нескладная (ударение можно ставить и так, и так – и оба варианта будут правильными) и чудовищно неудобная «Куйбышевская» с большими передними и махонькими задними колесами. Переехать на ней даже через трещину на асфальте было невозможно. Вторая – это огромная «Львовская» кресло-каталка, на которой возили ещё В. И. Ленина после инсульта. Третьим типом являлся «крокодил» – уличная трёхколёсная коляска с рычажным приводом, которую можно увидеть в фильмах «Необыкновенные приключения итальянцев в России» и «Всё будет хорошо». Был даже вариант такой коляски с моторчиком от мопеда. Складные «Рижские» и европейские «Югославки» появились позже, уже в 80-х. Поэтому для первого специализированного спинального санатория было закуплено полтысячи «Львовских» колясок. У них, конечно, были недостатки, но были и достоинства. Например, раскладывалась спинка с подножкой, и на ней можно было даже загорать, лёжа горизонтально. Отдельные экземпляры тех колясок до сих пор используются персоналом, например, для перевозки белья. Некоторые отдыхающие сейчас удивляются высоким столам в столовых, но они были сделаны именно под высоту этех колясок.
 
Пятиэтажный жилой корпус был тщательно продуман – широкие коридоры с ровными полами, полное отсутствие каких-либо порогов, несколько грузовых лифтов, просторные палаты с удобными выездами на огромные лоджии. Все палаты по проекту ориентированы на южную сторону с прекрасным видом на озеро. Бытовые помещения, кабинеты заведующих отделениями, сестринские комнаты, медицинские посты, санитарные помещения и душевые раньше находились только на теневой северной стороне. 50 лет назад о бытовых кондиционерах мало кто слышал, лишь в середине 80-х они начали появляться в кабинетах больших чиновников. В летнюю жару в санаторных палатах на всех этажах было очень жарко, и в столовых тоже. В те времена вместо «кондеев» на потолках столовых и холла 1-го этажа устанавливали вращающиеся вентиляторы («карлсоны» – их называли), правда, помогали они не очень… Но народ тогда был неприхотливый, как-то жили и не жаловались. А в наше время эту проблему пора уже решить.
Вообще-то, основное здание имеет не 5, а 7 этажей. Так называемый подвал, а точнее минус 1-ый этаж – это полноценный этаж с множеством полезных служб и со вторым удобным и ровным выездом прямо на берег целебного озера и ещё в тихий, защищённый от ветров дворик. Раньше в него открывали выезд прямо из холла 1-го этажа. Там можно было погреть косточки на тёплом весеннем солнышке. Но есть ещё и 6-ой этаж, о нём вообще мало кто знает. На нём в первые годы находился специальный солярий с навесом для колясочников – любителей солнечных процедур. Попасть на эту крышу можно было либо на лифте, либо по центральному пандусу. Короче, архитекторы воплотили все свои лучшие фантазии в этот проект, но после инцидента с одним неуравновешенным инвалидом выезд на крышу с пандуса перегородили забором и повесили на него замок.
Просторные светлые четырехместные палаты со стеклянной балконной стеной были оборудованы функциональными кроватями с балканскими рамами и новаторскими дверями для колясочников, распахивающимися в обе стороны. Это было бы очень удобно, если б не зимние сквозняки. «Сквозняки» – в прямом и в переносном смысле этого слова. Страна тогда была уже на полпути к постройке коммунизма, поэтому двери не запирались, замков и видеонаблюдения не было. Охраны на входе в корпус тоже не было, да и термин такой отсутствовал. Впрочем, работала камера хранения и сберкасса. 
 
Санаторий зимой и летом был полон, и все три столовые были заполнены инвалидами на огромных кресло-колясках. Все лифты работали с полной нагрузкой. Это сейчас на «электричке» можно по пандусу за минуту взлететь на 5-й этаж. Питание в столовых в советские времена было отменным, в соответствии с рекомендованным диетврачом «столом» (причём, все продукты были натуральными!). В голодные перестроечные и украинские самостийные года качество еды, конечно, пошло вниз. Тяжелым шейникам привозили еду в палату. Для них выделяли нянечку или санитара, который вывозил их на прогулку в парк или подышать на озеро. Однажды в санаторий приехала женщина с радикулитом и стала требовать у врачей, чтобы ей выдали такую же коляску и человека, который катал бы её по парку (так, по её мнению, было положено на курорте). На ответ врачей, что у неё свои ноги ходят, она возмутилась: «Вы хотите сказать – что все эти здоровые лбы на колясках не могут ходить?!» – «Да, именно так – не могут». «Да что вы из меня дуру делаете, на них пахать можно!» Говорят, что коляску ей все же выдали...
Чётко работала служба эвакуации инвалидов из аэропорта, с железнодорожной станции и доставка их обратно после прохождения лечения, предварительный заказ билетов. Медицинские «РАФики» с красной полосой (под скорую помощь) с крепкими ребятами – санитарами имели право выезда прямо на аэродром к самолёту и на платформу железнодорожной станции Саки для погрузки немощных инвалидов. Поездов дальнего следования в Крым тогда ходило много, и добрая половина отдыхающих по путёвкам приезжала именно на поездах (даже в плацкартных вагонах). О шикарных купе для инвалидов, как в современных поездах, тогда даже не мечтали! Терроризма в стране не было, поэтому погрузка проходила быстро, с минимумом процедур. Кстати, билет из Москвы в Симферополь на «Ту-104» стоил 23 рубля. На поезд почти вдвое дешевле – 16. В «попугаях» это 4 по 0,5. Льготы были не у всех.
Но самое важное – это, конечно, лечение, а оно, в первую очередь, основывается на уникальных качествах сакской целебной грязи, озёрной рапы и местной минеральной воды из артезианских источников. Говорят, что они даже ценнее чем израильские с Мёртвого моря. Рассказывать обо всех достоинствах одного, другого и третьего здесь не имеет смысла. Интереснее описать то время и сами впечатления о первых приездах в новый санаторий. 
 
Как говорится, за 50 лет эти стены видели многое и многих. Каждый приезжающий прошёл свой путь, приведший его в итоге к путёвке на лечение в специализированный санаторий с чудодейственными грязями. В Советском Союзе путёвки сначала были аж на 52 дня, потом сократили до 45 дней (казалось, и это слишком много, а может, просто время тогда текло по-другому). Путевки были абсолютно бесплатные. За это время можно было несколько раз отправить домой письма о прохождении лечения и получить ответы. Почта работала чётко. На улице под козырьком висел синий почтовый ящик, письма из которого забирались два раза в день. А в фойе стоял ящик-бокс с присланными письмами, разложенными в ячейках по алфавиту. Там всегда колготился народ, перебирая конверты. А на стене у выхода висел междугородний телефон (таксофон по 15 копеек за 2 минуты разговора), там тоже была всегда очередь. Все звонили родственникам, и, в основном, просили прислать денег…
Справа от дверей на улице под козырьком располагалась киноафиша. Рядом у пандуса висел большой термометр и показывал температуру воздуха, а на доске рядом чьей-то заботливой рукой ежедневно выписывались давление, ветер, температура воды в море. На эту сторону корпуса никогда не приходит солнце, и даже в самую жару здесь в тени на несколько градусов прохладнее. Помнится, там (как в «Белом солнце пустыни») всегда сидели на колясках три старика-ветерана, видимо, ещё инвалиды войны, и со снисходительной улыбкой наблюдали за молодыми «свеженькими» инвалидами. Как они (то есть мы тогда) носятся по процедурам с надеждой на чудо... По санаторию постоянно в разные стороны шло движение колясок (ещё раз, для понимания – их было в 4 раза больше, чем теперь). Лифты еле справлялись, а лифтёрши дико уставали. В те годы в санаторий приезжали инвалиды со всего Союза. Полный интернационал – из России, Украины, Белоруссии, Армении, Грузии, Азербайджана, Туркмении, Эстонии, Литвы… В нашей палате рядом лежали литовец – планерист, одессит – водолаз с осложнениями после кессонки, и аксакал киргиз, упавший с верблюда. Если кто из них прочитает эту статью – им всем привет! Москва и тогда была большим городом, хотя меньше в три раза чем сейчас, поэтому москвичей было много – целая «диаспора».
Лечение было разнообразным. Грязи не жалели, обмазывали всех с ног до головы. Количество процедур было больше и их время – дольше. Можно было уснуть, хотя это и не полагается. В грязелечебнице (да и во всём санатории) стоял сильнейший запах сероводорода, источаемый грязью, поднятой драгой со дна озера. Работникам грязелечебницы выдавали молоко за вредность. Проектировщики санатория не учли одного – химической агрессивности этой самой грязи и рапы. Через короткий срок все металлоконструкции, трубы, задвижки и винтеля покрылись толстым слоем коррозии. Как только не боролись с ней, но коррозия металла побеждала всё. От целебной грязи ржавела даже нержавейка! Стены и потолок от испарений и брызг покрылись чёрным налётом и грибком. Грязелечебница стала напоминать пыточные комнаты в казематах. Ощущения дополняли неотмываемые брезентовые занавески, чёрные сапоги, рукавицы и фартуки «экзекуторщиц». И тусклые потолочные фонари, защищённые проволочным каркасом. Особенно затемно, во время ранних процедур в зимние короткие дни. И ещё специфическая акустика. Это всё было 50 лет назад, когда полимерная химия не достигла тех высот, как теперь. Сейчас посещать процедуры стало приятно для глаза. Красивый кафель, белые пластиковые потолки, неподверженные коррозии полипропиленовые трубы, фитинги, краны, весёленькие полиэтиленовые занавески и даже цветные перчатки и фартуки сотрудниц настраивают на позитив (и пользу). Грязь теперь наливают на одноразовые плёнки. Обмывали после процедур только солёной рапой, её не жалели. А вот с пресной водой были проблемы. В палатных умывальниках холодная вода текла порой тонкой струйкой и после кипячения давала сильный осадок, а новый кипятильник сразу покрывался слоем белой известковой соли. Горячую воду давали по часам. Только в 1984 году после постройки южной ветки Северо-Крымского канала ситуация нормализовалась.
В палатах у каждой койки имелась розетка радиотрансляции (там передавали приятную музыку и объявления по санаторию), а также кнопка вызова дежурной медсестры. Даже ночью постовая сестра и нянечка приходили мгновенно. Ведь в палатах было по 4 колясочника, без всяких сопровождающих, как теперь. Постов на этажах было по два. Вторые посты находились на повороте, возле пандуса. Телевизоров и холодильников в палатах не было. По советской традиции холодильники были общие и находились в холлах у лифтов. Там же стояли и общие телевизоры. Работала библиотека, там всегда толпился народ. Советский народ был самым читающим в мире. Массажные кабинеты, ЛФК и тренажёрные залы всегда были полны. Методисты мучили всех, недостатка в тренершах не было. К услугам отдыхающих был даже небольшой бассейн. Летом на уличной спортплощадке редко были свободные брусья и коленоупоры.
Новое просторное здание санатория подвигло коллектив к расширению и внедрению новых методов реабилитации больных, таких, как иглоукалывание, магнитотерапия, электростимуляция, СМТ-терапия, ДДТ-терапия, УВЧ-терапия, а позже и лазерная терапия. В цивилизованных условиях проходили специфические и деликатные процедуры, типичные для спинальных больных...
Но бытовые порядки были строгие – в 23.00 двери закрывали, за опоздание могли и домой отправить. А за пьянку отправляли домой сразу! И, как тогда говорили, – с «волчьим билетом» (то есть без права поступления в санаторий в будущем). Причем, не только за непосредственное распитие напитков, а даже если просто найдут в шкафу бутылку в качестве «южного сувенира». В собесы отправляли грозные письма, чтобы такого больного не ставили больше на очередь. Так и говорили – «накатали телегу». И многие, действительно, путёвок больше не получали…
Но всё равно руководство санатория проигрывало эту войну. Это было видно невооружённым глазом, достаточно было выйти на лоджию и посмотреть на газон. От компрометирующей тары избавлялись сразу, просто выбросив вниз. До сих пор ходят легенды про бабушку, которая собирала бутылки на сдачу в армейской каске. В наше время можно спокойно покупать любые крымские сувениры – в том числе из Массандры, Коктебеля, Нового света... А тогда, внизу в холле, можно было приобрести статуэтки бронтозавра, свежие газеты, буклеты про Саки и открытки с видами города. Торговал всем этим инвалид Эдик, сидя на трёхколёсном «крокодиле», местный абориген, подрабатывающий в «Союзпечати» к пенсии. Сейчас те открытки и значки можно найти в интернете.
 
Но не лечением единым жив человек! Санаторий тогда предлагал различные варианты проведения досуга. В клубе на втором этаже регулярно проходили концерты заезжих артистов. Выступала даже сама София Ротару! Три раза в неделю крутили кино. Не бесплатно, как сейчас, а за 20-30 советских копеек. На интересный фильм набивалось столько народу, что коляски стояли даже в проходе. Зимой в клубе, а летом на улице пели песни под баян массовика-затейника – советский застольный соул. А некоторые инвалиды сами устраивали концерты. Запомнилось, как парень на коляске, «смочив» голосовые связки, вечерами пел под гитару песни малоизвестной тогда группы «Воскресение» – грустный декаданс типа: «Я тоже был весёлым и беспечным… всего лишь день назад», или «О чём поёт ночная птица?» Слушать его собиралась огромная толпа из Бурденко и из Ленина. Пел он вдохновенно, а репертуар вышибал слезу… Заборов в курортном парке не было, и можно было доехать по аллее на коляске до летнего кинозала на территории санатория Министерства обороны. Там, с наступлением сумерек, когда чуть спадала жара, можно было посмотреть кино под открытым небом, а можно – попасть на концерт известных ВИА, гастролирующих по Крыму.
Живая музыка звучала и на танцплощадке в парке. Играли музыканты на гитарах и ударных, перепевая хиты советских времен. Городская молодёжь и курортники танцевали до поздней ночи. Инвалиды на колясках тоже туда приезжали и смотрели на танцующих из-за железного забора. Жаркими южными ночами под треск цикад под звёздным небом совсем не хочется спать, и танцоры со зрителями часто задерживались в парке до самого восхода солнца. Парковые аллеи имели романтические названия – «Аллея надежд», «Перекрёсток встреч», «Уголок грёз», «Мостик вздохов»... В санатории, что напротив Бурденко, проходили лечение женщины и мужчины с проблемами в деторождении. Сакские грязи, ванны, массаж и особенно ночные танцы в парке давали фантастические результаты в лечении репродуктивной функции! Так что танцплощадка должна быть в любом городе, а уж в курортном – обязательно. И чтоб была общедоступной, а не находилась на «закрытой» территории (как в МО). Чтобы любой мог прийти и свободно потанцевать: и местный, и санаторный, и «дикарь». Об этом даже фильм сняли в 80-х, он так и назывался «Танцплощадка». На Youtube можно его посмотреть.

Продолжение
в следующем номере

Виктор ВАХЛАКОВ
11 июня 2024