ВДОЛЬ ДА ПО РЕЧКЕ...
Тот, кто когда-нибудь ходил на байдарках, наверняка помнит прекрасные ощущения, которые человек при этом испытывает. Вот почему автор данного материала с благодарностью принял приглашение председателя Воронежской областной организации ВОИ Сергея Бахметьева прокатиться на «байдах» с его подопечными по Битюгу. Тем более что поход планировался на целую неделю. Было любопытно узнать, как люди с инвалидностью справляются с трудностями, которые не всякому здоровому по плечу.
И вот мы в Боброве, где пятнадцать человек, из которых только я и наш инструктор и соорганизатор путешествия Юрий Касаткин могли считаться относительно «здоровыми», рассаживаемся в шесть лодок, предварительно загрузив их палатками и провиантом. При этом весь молодняк: Павел, Роман с отсутствующими руками и с протезом вместо ноги, а также его одиннадцатилетний брат Илья оказываются в одной лодке, а колясочника Диму и его жену Оксану берет на «прицеп» самый опытный в байдарочном деле – командор Бахметьев.
Каждый в походе старался делать то, что он мог и умел
Трогаемся в путь. Самоуверенный, как и все подростки, Илья немедленно берет руководство лодкой в свои руки, благодаря чему та регулярно заплывает в камыши. «Виноватыми» при этом оказываются его партнеры, на которых он по-хозяйски кричит и обвиняет во всех смертных грехах. Дело кончается тем, что лодка начинает блуждать в протоках, и остальному каравану приходится ее подолгу ждать.
Наконец, не выдержав крика, пугающего не только битюговских рыб, но и окрестных пляжников, а также устав от бесконечных остановок, начальник экспедиции Сергей Бахметьев решает рассадить сварливый экипаж по разным лодкам, поменявшись с Павлом местами.
Но и в этом составе она продержалась недолго. На первом же биваке Сергей вместо буханки порезал руку, что дало основание некоторым коллегам заподозрить его в «самостреле». Как бы то ни было, пришлось опять тасовать составы лодок, пополнив «бадью» начальника здоровыми силами. В результате Павел оказался в моей лодке, а мой относительно бодрый Олег – в его.
День второй ознаменовался неприятным сюрпризом: упавшее дерево перегородило реку так, что не было никакой возможности ни поднырнуть под него, ни перепрыгнуть. Пришлось перетаскивать лодки, амуницию и колясочника Диму посуху на радость местным, величиной с кулак, оводам, у которых в тот день был настоящий праздник!
Хвала речным нимфам – перевалили, никого не уронив и ничего не утопив, что было крайне удивительно: передвигаться приходилось по острой щетине из камыша, а головой отбивать бесчисленные атаки комаров и все тех же несносных оводов. При этом на сердце было тревожно: а вдруг подобный «шлагбаум» не последний?
К счастью, больше таких препятствий мы на своем пути не встретили, хотя топляков, готовых «прошить» наши лодки насквозь, в пока еще чистой воде Битюга хватало. Было очевидно, что за последние годы очисткой русла замечательной русской реки всерьез никто не занимался. Печально.
Об этом же свидетельствовало обилие сетей и крючков, поставленных браконьерами на всем протяжении нашего маршрута. Один из таких крючков и впился в палец Илюхи, когда тот попытался освободить весло от лески. Слава богу, что крючок едва зацепился за кожу. А вот крика по этому поводу вполне хватило бы, чтобы вся рыба из Битюга ушла в Дон.
– Ну, что ты орешь! – пробовал увещевать его брат. – У меня вон ноги и обеих рук нет, а я не кричу.
– Ну, ты сравнил! – удивился юный нахал. – Твои руки – это фигня, а вот мой палец – это да!
Последнее замечание Илюхи вызвало всеобщую дискуссию. Весьма, надо сказать, оживленную. Но здесь хотелось бы сказать о том, что меня больше всего поразило во время поездки – это стремление инвалидов во что бы то ни стало преодолевать возникающие на их пути трудности исключительно своими силами. Даже на очень узкой и скользкой тропе, ведущей к монашеским пещерам в меловой горе, куда мы отправились на следующий день, люди отказывались от помощи, хотя свалиться в глубокую расщелину даже для здорового путешественника было проще простого.
Поразительно было их стремление ощущать себя в жизни такими же, как и все. И еще скажу – мне давно не приходилось бывать в коллективе, где каждый знает настоящую цену прожитому дню и простым человеческим отношениям. Каждый в походе старался делать то, что он мог и умел, а ежевечернее собрание возле костра оборачивалось маленьким «семейным» праздником с чаем и бутербродами, которые поглощались с не меньшим аппетитом, чем телячья вырезка в каком-нибудь фешенебельном ресторане.
Но, как известно, лучшие качества человека проявляются во время экстрима. В этом я убедился в четвертый день «экспедиции», когда ходячие путешественники отправились на меловую гору за очередной порцией позитивных эмоций, а в их отсутствие шквальный порыв ветра угнал одну из байдарок с места стоянки.
Каким образом колясочники сумели ее догнать и вернуть, до сих пор для меня загадка. Факт, однако, остается фактом: матчасть мы не потеряли.
А вот из-за байдарочного весла едва не вышла размолвка.
После того, как наутро предпоследний экипаж в составе Александра из Семилук и ставшего легендарным Илюхи, посланного к нему на перевоспитание, занял свои места, оказалось, что у них не хватает весла. Попытки выяснить, кто потерял «орудие труда», ни к чему не привели. И плыть бы одной из лодок вполсилы, если бы самый грамотный из нас – командор, не пересчитал оставшиеся весла и не выяснил, что все они – все шесть штук – на месте.
Но лишь только я предложил Александру вручить Илье по праву принадлежащее ему весло, начальник лодки категорически заявил, что оно им не нужно.
– Это вдруг почему? – удивился я и получил обескураживающий ответ:
– А он, сиречь Илюха, либо огреет им кого-нибудь, либо заснет и потеряет его.
Должен признать, что подобная постановка вопроса имела право на жизнь, поскольку уже была опробована Ильей на практике.
– Ну, уж нет, – заартачился я, оскорбленный обвинением в незнании правил счета. – Уж коли вы выспорили его, то сами им и гребите...
Александр согласился, что это будет по справедливости. Однако попытки вручить весло его напарнику неожиданно натолкнулись на сопротивление.
– А вам не кажется, дядя Саша, – прищурился он, – что мой моторчик уже испортился?
– А ну, греби, моторчик!.. – проявил твердость начальник лодки, и Илюха, вздохнув, спустил весло на воду.
Последний день путешествия не был отмечен ничем примечательным, если не считать того, что Олег, вернувшийся из-за травмы запястья опять в мою лодку и по это причине гребущий только одной рукой, пропорол своим веслом лодку командора. По счастью, пробоина оказалась выше ватерлинии, поэтому «эскадра» смогла продолжить свой путь без капремонта.
А завершилась наша битюговая эпопея и вовсе на мажорной ноте: перед загрузкой в машины путешественники пообедали оставшимися продуктами, а Илюха по собственной инициативе вымыл все лодки, наглядно продемонстрировав, что поход не прошел для него даром. Я с грустью констатировал, что путешествие подошло к концу. Скажу откровенно – давненько я так не отдыхал! Причем и душой, и телом.
Виталий МУХИН
Фото автора
г. Воронеж
И вот мы в Боброве, где пятнадцать человек, из которых только я и наш инструктор и соорганизатор путешествия Юрий Касаткин могли считаться относительно «здоровыми», рассаживаемся в шесть лодок, предварительно загрузив их палатками и провиантом. При этом весь молодняк: Павел, Роман с отсутствующими руками и с протезом вместо ноги, а также его одиннадцатилетний брат Илья оказываются в одной лодке, а колясочника Диму и его жену Оксану берет на «прицеп» самый опытный в байдарочном деле – командор Бахметьев.
Каждый в походе старался делать то, что он мог и умелТрогаемся в путь. Самоуверенный, как и все подростки, Илья немедленно берет руководство лодкой в свои руки, благодаря чему та регулярно заплывает в камыши. «Виноватыми» при этом оказываются его партнеры, на которых он по-хозяйски кричит и обвиняет во всех смертных грехах. Дело кончается тем, что лодка начинает блуждать в протоках, и остальному каравану приходится ее подолгу ждать.
Наконец, не выдержав крика, пугающего не только битюговских рыб, но и окрестных пляжников, а также устав от бесконечных остановок, начальник экспедиции Сергей Бахметьев решает рассадить сварливый экипаж по разным лодкам, поменявшись с Павлом местами.
Но и в этом составе она продержалась недолго. На первом же биваке Сергей вместо буханки порезал руку, что дало основание некоторым коллегам заподозрить его в «самостреле». Как бы то ни было, пришлось опять тасовать составы лодок, пополнив «бадью» начальника здоровыми силами. В результате Павел оказался в моей лодке, а мой относительно бодрый Олег – в его.
День второй ознаменовался неприятным сюрпризом: упавшее дерево перегородило реку так, что не было никакой возможности ни поднырнуть под него, ни перепрыгнуть. Пришлось перетаскивать лодки, амуницию и колясочника Диму посуху на радость местным, величиной с кулак, оводам, у которых в тот день был настоящий праздник!
Хвала речным нимфам – перевалили, никого не уронив и ничего не утопив, что было крайне удивительно: передвигаться приходилось по острой щетине из камыша, а головой отбивать бесчисленные атаки комаров и все тех же несносных оводов. При этом на сердце было тревожно: а вдруг подобный «шлагбаум» не последний?
К счастью, больше таких препятствий мы на своем пути не встретили, хотя топляков, готовых «прошить» наши лодки насквозь, в пока еще чистой воде Битюга хватало. Было очевидно, что за последние годы очисткой русла замечательной русской реки всерьез никто не занимался. Печально.
Об этом же свидетельствовало обилие сетей и крючков, поставленных браконьерами на всем протяжении нашего маршрута. Один из таких крючков и впился в палец Илюхи, когда тот попытался освободить весло от лески. Слава богу, что крючок едва зацепился за кожу. А вот крика по этому поводу вполне хватило бы, чтобы вся рыба из Битюга ушла в Дон.
– Ну, что ты орешь! – пробовал увещевать его брат. – У меня вон ноги и обеих рук нет, а я не кричу.
– Ну, ты сравнил! – удивился юный нахал. – Твои руки – это фигня, а вот мой палец – это да!
Последнее замечание Илюхи вызвало всеобщую дискуссию. Весьма, надо сказать, оживленную. Но здесь хотелось бы сказать о том, что меня больше всего поразило во время поездки – это стремление инвалидов во что бы то ни стало преодолевать возникающие на их пути трудности исключительно своими силами. Даже на очень узкой и скользкой тропе, ведущей к монашеским пещерам в меловой горе, куда мы отправились на следующий день, люди отказывались от помощи, хотя свалиться в глубокую расщелину даже для здорового путешественника было проще простого.
Поразительно было их стремление ощущать себя в жизни такими же, как и все. И еще скажу – мне давно не приходилось бывать в коллективе, где каждый знает настоящую цену прожитому дню и простым человеческим отношениям. Каждый в походе старался делать то, что он мог и умел, а ежевечернее собрание возле костра оборачивалось маленьким «семейным» праздником с чаем и бутербродами, которые поглощались с не меньшим аппетитом, чем телячья вырезка в каком-нибудь фешенебельном ресторане.
Но, как известно, лучшие качества человека проявляются во время экстрима. В этом я убедился в четвертый день «экспедиции», когда ходячие путешественники отправились на меловую гору за очередной порцией позитивных эмоций, а в их отсутствие шквальный порыв ветра угнал одну из байдарок с места стоянки.
Каким образом колясочники сумели ее догнать и вернуть, до сих пор для меня загадка. Факт, однако, остается фактом: матчасть мы не потеряли.
А вот из-за байдарочного весла едва не вышла размолвка.
После того, как наутро предпоследний экипаж в составе Александра из Семилук и ставшего легендарным Илюхи, посланного к нему на перевоспитание, занял свои места, оказалось, что у них не хватает весла. Попытки выяснить, кто потерял «орудие труда», ни к чему не привели. И плыть бы одной из лодок вполсилы, если бы самый грамотный из нас – командор, не пересчитал оставшиеся весла и не выяснил, что все они – все шесть штук – на месте.
Но лишь только я предложил Александру вручить Илье по праву принадлежащее ему весло, начальник лодки категорически заявил, что оно им не нужно.
– Это вдруг почему? – удивился я и получил обескураживающий ответ:
– А он, сиречь Илюха, либо огреет им кого-нибудь, либо заснет и потеряет его.
Должен признать, что подобная постановка вопроса имела право на жизнь, поскольку уже была опробована Ильей на практике.
– Ну, уж нет, – заартачился я, оскорбленный обвинением в незнании правил счета. – Уж коли вы выспорили его, то сами им и гребите...
Александр согласился, что это будет по справедливости. Однако попытки вручить весло его напарнику неожиданно натолкнулись на сопротивление.
– А вам не кажется, дядя Саша, – прищурился он, – что мой моторчик уже испортился?
– А ну, греби, моторчик!.. – проявил твердость начальник лодки, и Илюха, вздохнув, спустил весло на воду.
Последний день путешествия не был отмечен ничем примечательным, если не считать того, что Олег, вернувшийся из-за травмы запястья опять в мою лодку и по это причине гребущий только одной рукой, пропорол своим веслом лодку командора. По счастью, пробоина оказалась выше ватерлинии, поэтому «эскадра» смогла продолжить свой путь без капремонта.
А завершилась наша битюговая эпопея и вовсе на мажорной ноте: перед загрузкой в машины путешественники пообедали оставшимися продуктами, а Илюха по собственной инициативе вымыл все лодки, наглядно продемонстрировав, что поход не прошел для него даром. Я с грустью констатировал, что путешествие подошло к концу. Скажу откровенно – давненько я так не отдыхал! Причем и душой, и телом.
Виталий МУХИН
Фото автора
г. Воронеж
