ОЧАРОВАННАЯ СТРАННИЦА
В этом году исполняется 80 лет с момента создания знаменитой повести Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания». Именно с ней оказалась тесно связана судьба известнейшего карельского литературоведа Софьи Лойтер. Она — доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Карельской педагогической академии, один из признанных в стране исследователей в области детского фольклора и литературы. А началось с того, что ещё в студенчестве Софья услышала «обвороживший» её доклад о юморе в известной повести Кассиля. Потом её потрясла вышедшая вслед за «Швамбранией» новая повесть Льва Абрамовича «Ранний восход». В 1964 году она решилась отправить Кассилю письмо. Писатель пригласил приехать для беседы.Хранительница заонежского фольклора Софья Лойтер
— Когда я поднималась по лестнице старинного московского дома в Каретном переулке неподалеку от МХАТа, то вспомнила слова самого Кассиля о том, как он впервые поднимался по лестнице в кабинет своего кумира Владимира Маяковского: сердце обрывалось и будто катилось вниз… Дверь мне открыл сам Лев Абрамович. Пригласил в кабинет, который оказался длинным и узким, напоминал каюту. В центре я увидела старый-старый диван. А сев на него, утонула в нём. Стала задавать заготовленные вопросы, волнуясь и путаясь, как троечница на экзамене... Скоро волнение прошло: Кассиль понял моё состояние и стал расспрашивать меня о моей жизни, учёбе, работе. Беседа потекла естественно. Я почувствовала к тому же, что писателя очень тронул мой огромный интерес к его творчеству.
— Это была единственная встреча с вашим кумиром?
— Вторая встреча произошла через год. Дом детской книги в Петербурге в 1965 году отмечал
60-летие Льва Кассиля. Меня пригласили выступить. Виновник торжества внимательно и удивлённо слушал мой доклад, который я назвала «Открытие неведомых стран». После этого и завязалась наша переписка. Можно сказать, сам Кассиль благословил меня на диссертацию о «Швамбрании», дал много ценных советов.
— А что потом?
— В семидесятом году услышала по радио: «Умер Кассиль»… Наутро уже была в Москве в знакомой квартире. К тому времени я успела подружиться с женой писателя Светланой Леонидовной Собиновой. Вдова пригласила меня в семейную машину, и мы направились в Дом литераторов на траурную церемонию. Я постеснялась стоять в почётном карауле у гроба, не осталась и на поминки. Но после похорон Льва Абрамовича мы как-то особенно сблизились со Светланой Леонидовной, кстати сказать, дочерью прославленного русского оперного тенора Леонида Собинова. Летом 1972 года, когда работа над книгой о Кассиле была в самом разгаре, я снова вырвалась на неделю в Москву, и Светлана Леонидовна доверила мне ключ от квартиры.
— Софья Михайловна, как эти встречи повлияли не только на вашу научную работу, но и на вашу жизнь?
— Знаете, они помогли мне выстоять в самые мои тяжёлые периоды. Я никогда не была кабинетным затворником. И этим тоже близок мне Кассиль, который окунался в жизнь по-мальчишески бесстрашно. Он в качестве корреспондента газет и журналов участвовал в испытаниях самолётов и дирижаблей, спускался в шахты строящегося московского метро, был в числе тех, кто провожал Валерия Чкалова в перелёт через Северный полюс, и среди тех, кто встречал на границе Отто Шмидта, прорвавшегося сквозь ледяной плен. С удостоверением военного корреспондента бывал на фронтах Великой Отечественной.
Вот и я самой счастливой своей порой считаю не кабинетные бдения, не научные симпозиумы, а экспедиции. Изучению русского и детского фольклора я посвятила не меньше времени, чем творчеству Кассиля.
Зачитанная до дыр книга нашего детства и современный аудиодиск
В глухих деревнях и селениях Пудожского района Карелии или в старинном селе Суйсарь Прионежского района мы со студентами находили настоящие сокровища — песни, плачи, пословицы, былины и сказки. И всё это слушали в исполнении гостеприимных старушек, слово в слово запомнивших то, что когда-то пели и рассказывали им их мамы и бабушки. Но экспедиции (походы по деревням с тяжёлым рюкзаком) обернулись катастрофой для моего здоровья. В 1985 году после сложной операции отказали ноги, с тех пор не обхожусь без костылей. Через несколько лет пришла новая беда: мы с мужем, литератором Иосифом Гином, потеряли единственного сына — талантливого учёного-лингвиста. От свалившихся несчастий спасалась работой. Выходили статьи, книги. И вот однажды…
— Произошло что-то необыкновенное?
— Вот именно! После выступления на традиционных Рябининских чтениях, которые каждый год проводятся в Петрозаводске в память об известных русских сказителях Трофиме и Иване Рябининых, живших в Олонецкой губернии в конце восемнадцатого и начале двадцатого веков, ко мне подошёл гость из Франции, декан факультета славистики Парижского университета профессор Франсис Конт. Похвалил мой доклад и пригласил выступить в Сорбонне на Международной конференции.
— И как? Вы приняли приглашение?
— Нет, я поблагодарила, но показала на свои костыли. Профессор Конт настаивал: «Соглашайтесь, пожалуйста. И не беспокойтесь ни о чём». В начале мая 2000 года я выступила в Сорбонне на конференции «Краеведение в России». Свой доклад посвятила учителям Олонецкой губернии, собиравшим местный фольклор. В основном — детский, потому что это были школьные учителя. В Сорбонне впервые прозвучали имена народных просветителей, обогативших русскую фольклористику своими уникальными коллекциями — Фёдора Дозе, Константина Петрова, Павла Виноградова, Николая Шаньжина, Ивана Дурова, Елизаветы Ржановской. В перерыве ко мне подошёл руководитель конференции, известный российский историк и краевед академик Сигурд Оттович Шмидт и поцеловал руку. И знаете, в Париже мне впервые за долгое время почти не мешали мои костыли. В стенах самой Сорбонны всё в бытовом плане было предусмотрено для инвалидов. Когда-то Лев Кассиль встречал Отто Юльевича Шмидта из его ледового похода. А мне вот довелось участвовать в Международной конференции, которой руководил его сын, Сигурд Оттович Шмидт. Мне посчастливилось беседовать с ним, слышать от него приятные слова в свой адрес.
Валентина АКУЛЕНКО
Газета "Аргументы
и Факты — Карелия"
